В «Духовном Пути» Грегори Дэвид Робертс (литературный отец Шантарама) пишет, что «в древних текстах, посвященных служению, от человека всегда требуют того или иного послушания – оно считается обязательным для тех, кто хочет вступить на Путь. Не ради уничижения своего «Я», а скорее для очищения его от гордыни и тщеславия, которые не нужны для обретения связи с Духовной Реальностью».

Тюрьма действует наоборот – исходит из намерения уничижать (а часто и уничтожать – почувствуйте разницу) индивидуальность, «своё Я». При этом гордыня и тщеславие нередко вымещаются злобой, а точнее сказать – озлобленностью. В этом видится мне один из корней низкой эффективности лишения свободы. По крайней мере в том виде, в котором оно применяется сейчас в России, да и многих других странах.

Если попытаться синхронизировать духовность с моралью, получится что сознательно идущий на преступление человек – аморален, и по-видимому в определённой степени бездуховен. Ведь он допускает возможность положительного для себя исхода событий («добра╗) после совершения им умышленного «зла».

Тюрьма (а пожалуй, точнее сказать «тюремщики») зачастую (почти всегда) подменяют послушание – подчинением, смирение – злобой и ненавистью, искупление вины – ожиданием возможности взять реванш за наказание.

Таким образом, тюрьма оказывается способной исправить лишь того, кто фактически не нуждается в исправлении, а нуждается скорее в осознании и искуплении вины. В большинстве случаев такой человек может гораздо эффективнее искупать вину на свободе, чем в неволе.

Подлинный преступник при этом также оказывается неспособен исправиться в условиях репрессий – он привык отвечать на силу силой, на зло – ещё большим злом. Выходит, что тюрьма в сегодняшнем её виде оказывается не нужна никому. Добросовестно оступившихся граждан вполне способны исправить общество и их собственная совесть, а профессиональных преступников уместнее отправлять в монастырь – туда, где они будут окружены любовью людей, фактически сделавших прощение своей профессией.

Любопытно, что такая позиция подтверждается в том числе и статистикой. Процент рецидивов у амнистированных и освободившихся по УДО всегда гораздо ниже, чем у тех, кто вышел из тюрьмы «по звонку». Недаром такие меры, как условно-досрочное освобождение, помилование и амнистия называются «мерами государственного прощения» – термином, в котором духовное, кажется, преобладает над государственным.