Ни одно современное государство не может не бороться с преступностью, с той или иной степенью жестокости пресекая нарушения законов, справедливо карая виновных. Лишение свободы – самое распространённое в России уголовное наказание. В тюрьмах и колониях находится более полумиллиона человек. Крайне важно, чтобы посадки не были самоцелью, ведь в таком виде исправление преступников не работает.

Государство должно помнить о том, что в какой-то момент осуждённый вернётся в общество, и именно его возвращение – главная цель исправительного воздействия. То, каким и когда освободится человек, должно в первую очередь зависеть от его собственного желания и стремления исправиться, а задача уголовно-исполнительной системы – лишь обеспечить условия для исправления и надзор. Только в этом случае уголовное наказание в виде лишения свободы можно считать исправительным воздействием, а не наказанием ради наказания, то есть пыткой.

Такие институты, как условно-досрочное освобождение (УДО) и замена неотбытой части наказания более мягким видом (ЗНБМ), безусловно являются значимыми механизмами ресоциализации осуждённых. Благодаря этим мерам человек может освободиться из тюрьмы раньше назначенного судом срока – в большей степени сохранить полезные социальные связи, легче и быстрее интегрироваться в нормальную жизнь.

Европейские принципы гуманизма базируются на понимании того, что наказание должно не приводить к мучениям и страданиям, а лишь направлять человека в сторону его исправления, задавать правильные векторы, придавать динамику. Задача уголовно-исполнительной системы – не только изъять опасного человека из общества, но и сняв признаки общественной опасности, вернуть его обратно. Зачастую, российская система исполнения наказаний с этой задачей справиться не способна. Беда в том, что это именно система исполнения наказаний, а не настоящая исправительная система.

Природа условно-досрочного освобождения

Природа условно-досрочного освобождения не так проста, как может показаться на первый взгляд. Это довольно сложный и комплексный институт уголовного и уголовно-исполнительного права.  Его суть – в предоставлении человеку возможности исправляться лучше, чем предполагалось судом на этапе вынесения приговора. Судья назначает наказание исходя из требований уголовного кодекса – на основе «средней температуры по больнице». Законодатели решили, что совершившего такое-то преступление можно исправить за год, а такое – только за три. При этом сам осуждённый может доказать своё исправление и раньше – в этом случае он имеет право подать ходатайство об условно-досрочном освобождении или смягчении неотбытой части наказания.

Практически, УДО и ЗНБМ – это «задачи максимум» для уголовно-исполнительной системы. Осуждённого за преступление средней тяжести человека хорошо бы исправить за треть назначенного судом срока наказания – если это удастся, суд выпустит его по УДО. Если исправить человека не получится, но будет очевидной положительная динамика исправления – можно смягчить наказание, придав дополнительные стимулы к дальнейшему исправлению (например, перевести человека в облегчённые условия содержания или колонию более мягкого режима). Если же система отработает плохо, придётся смириться с «программой минимум» — осуждённый проведёт в тюрьме весь назначенный срок, выйдет «по звонку».

Несмотря на то, что в значительной степени вероятность выхода по УДО зависит от осуждённого (поведения, отношения к труду, заглаживания вины и так далее), нельзя недооценивать и влияние на этот фактор исправительной системы. Косвенным доказательством этого утверждения служит то, что есть прямая связь между вероятностью рецидива преступления и временем освобождения. Практически, чем раньше человек освобождается из колонии, тем ниже вероятность совершения им новых преступлений, а подавляющее число рецидивистов – отсидели предыдущий срок полностью.

К сожалению, проблема не только в осуждённом, но и в системе. Если она не справилась с исправлением, человек выйдет на свободу, так и не утратив признака общественной опасности. Получается, что пойманного волка попросту выпускают обратно в загон с овцами. Это настолько очевидно, что в некоторых странах срок лишения свободы можно продлить. В российской правовой системе такая возможность не предусмотрена.

Основания для условно-досрочного освобождения

Принимая решение об УДО осуждённого, суд обращает внимание на его отношение к содеянному, поведение в учреждениях ФСИН, подход к работе и учёбе, действия по заглаживанию причинённого преступлением вреда, а также наличию социально-экономических факторов, необходимых для успешной ресоциализации. Считается, что условно-досрочное освобождение является сегодня одним из наиболее значительных факторов, стимулирующих правопослушное поведение осуждённого и обеспечивающих его положительное отношение к воспитательному воздействию.

Перечисленные снования служат формальным подтверждением того, что освободившись из тюрьмы условно-досрочно, гражданин будет работать, честно исполнять возложенные на него судом обязанности и соблюдать общественный порядок, а также не совершит новых преступлений. Важно понимать при этом, что УДО – это не окончание наказания, а именно смягчение, так как после своего освобождения осуждённый продолжает исправляться и находиться под контролем уголовно-исполнительной инспекции. В зависимости от индивидуальных особенностей человека, суд назначает те или иные ограничения – те самые условия, которые добавляют к досрочному освобождению букву «У».

Задача суда при вынесении постановления об УДО – убедиться в том, что для своего исправления осуждённый не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. Эксперты ZNBM.ru считают, что перечень критериев исправления, содержащийся в российском законодательстве, требует значительной доработки и переосмысления.

Когда можно подаваться на УДО?

Крайне важным является развитие дифференциации срока наступления самой возможности обращения с ходатайством об условно-досрочном освобождении. Сейчас разделение крайне грубо и зависит от тяжести преступления.

Осуждённые за преступления небольшой или средней тяжести имеют право освободиться условно-досрочно, фактически отбыв треть срока, тяжкие преступления – половину срока, особо тяжкие преступления – две трети срока. Наркоманы подают ходатайства, отбыв три четверти срока, а педофилы – и вовсе после четырёх пятых наказания. Могут обратиться с ходатайством об условно-досрочном освобождении и те, кто осуждён к пожизненному лишению свободы – для них это право наступает через 25 лет.

Текущая дифференциация видится не очень справедливой. Давайте предположим, что у нас есть двое осуждённых. Оба получили полтора года колонии-поселения, один – за хранение небольшой дозы наркотиков, второй – за кражу. «Наркоман» сможет податься на УДО только через 14 месяцев, а вор – уже через 6. При этом кража является умышленным преступление, а хранение «плюшки» для себя – не совсем.

Эксперты ZNBM.ru уверены в необходимости более сложной системы критериев возникновения права на условно-досрочного освобождения. В том числе важно научиться и оценивать степень участия в собственном исправлении и самого осуждённого. Например, работающий человек должен получать возможность подать ходатайство об УДО раньше, чем отказывающийся от работы, выплачивающий иск – раньше, чем игнорирующий обязанность возместить вред.

Дифференцированный подход позволил бы выпускать из тюрьмы раньше тех, кто исправляется быстрее, что в итоге сократило бы количество рецидивов. Ведь ни для кого не секрет, что лишение свободы оказывает на человека не только исправительное воздействие, но и значительное негативное влияние. Ценности и приоритеты преступной микросреды могут привиться в неволе даже людям, не разделявшим их до погружения в эту среду. Некоторые специалисты (например, г-н Красковский из Пензенского государственного университета) даже высказывают время от времени крамольные мнения о целесообразности введения запретов условно-досрочного освобождения для некоторых категорий осуждённых.

Правовая неопределённость института УДО

Сегодня условно-досрочное освобождение регулируется нормами и Уголовного, и Уголовно-исполнительного кодексов. Мы считаем, что система критериев условно-досрочного освобождения должны полностью содержаться в УК РФ, а из УИК быть исключены.

Переосмысления требует и процессуальная составляющая. Сейчас решения об условно-досрочном освобождении принимаются судами в рамках производства об исполнении приговора. При этом судьи находятся в значительной зависимости от данных, предоставляемых учреждением уголовно-исполнительной системы, то есть о том, как человек исправляется суду сообщает тот, кто должен его исправлять.

 Осуждённый при этом, как правило, оказывается в ситуации, когда он сам во всём виноват. Это не начальник отряда проводит воспитательные мероприятия бездарно, а осуждённые не делают должных выводов. Это не сотрудник колонии докопался до неровно висящей прикроватной таблички, а осуждённый нарушил правила внутреннего распорядка. Это не учреждение не обеспечило осуждённого рабочими местами, а он сам не трудоустроен.

Вот и получается, что с одной стороны, судья не ограничен практически никакими рамками при принятии решения об условно-досрочном освобождении, а с другой – значительно ограничен в возможности получения объективных сведений о реальной специфике исправления конкретного осуждённого.

Ходатайства об УДО рассматриваются неправильно

Уголовно-процессуальный кодекс предписывает рассматривать ходатайства об УДО и ЗНБМ в рамках рассмотрения вопросов об исполнении приговора. В таких заседаниях нет не только состязательности сторон, но, как бы, и самих сторон нет. В текущей правовой системе осуждённый обращается с ходатайством, а суд – рассматривает материалы и выносит решение в форме постановления.

При этом фактически состязательность всё же присутствует – мнения учреждения и прокурора часто оказываются решающими для суда (особенно, если они считают, что человек не достоин УДО). Ещё больше состязательности появилось с появлением права участвовать в таких заседаниях потерпевших (мы недавно уже поднимали этот вопрос). По закону, условно-досрочное освобождение является законным интересом осуждённого, и все перечисленные факторы состязательности действуют против этого интереса.

Если бы суды по УДО были действительно состязательными (например, прокуратура выступала против условно-досрочного освобождения, а осуждённый при поддержке адвоката – доказывал бы своё исправление), справедливости в таком процессе было бы больше. Для этого нужно наделить осуждённого и его защитника возможностями собирать доказательства, сейчас практически все материалы готовит учреждение, т.е. ФСИН оказывает решающее влияние не на то, как человек в действительности исправляется, а на то, как это выглядит в суде. Кому поверит суд – в преступнику или полицейскому? К сожалению, ответ на этот вопрос довольно очевиден.

Проблема и в том, что рассмотрение материалов по УДО и ЗНБМ – дополнительная нагрузка для районных судей, отвлекающая их от гораздо более важной и сложной работы, от рассмотрения уголовных дел. Вместо того, чтобы заниматься правосудием, судьи вынуждены проводить огромное количество времени, разбираясь с теми, кто уже осуждён и никуда не денется. У судей нет никакой мотивации смягчать уже назначенные наказания. Мы даже нашли судью, которая за всю свою карьеру не удовлетворила ни одного ходатайства о замене неотбытой части наказания более мягким его видом. Неужели ей попадались только те, кто плохо исправляется? Навряд ли.

Ходатайства об УДО могли бы рассматривать специальные комиссии уголовно-исполнительной инспекции или отдельные пенитенциарные суды, но обязательно в отдельном, открытом и состязательном заседании, личное участие в котором было бы обязательным для осуждённого, адвоката и прокурора.

К слову, сами колонии действительно проводят заседания комиссий по УДО, в рамках которых принимаются решения о том, будет ли учреждение поддерживать ходатайство того или иного осуждённого. Вполне можно было бы привлекать к участию в таких комиссиях общественность, адвокатов, а может и судей. Всё это позволило бы дать суду больше объективных фактов для всестороннего рассмотрения вопроса о целесообразности условно-досрочного освобождения человека от наказания, связанного с лишением свободы.

Главная проблема УДО

На наш взгляд, одной из главных проблем УДО является то, что большинство людей считают эту меру освобождением от наказания, т.е. прекращением исправительного воздействия. Якобы, человека отпустили из колонии – и на этом всё. Так думают и сотрудники УИС, и адвокаты, и даже судьи. На самом же деле, уместно рассматривать институт условно-досрочного освобождения как смягчение наказания – как предоставление человеку дополнительных возможностей для исправления и скорейшей социализации.

Нельзя забывать о том, что речь идёт не о досрочном освобождении, а именно об УСЛОВНО-досрочном. Задача УИС, суда и общества так подобрать условия досрочного освобождения из МЛС, чтобы человек самостоятельно продолжил двигаться по пути исправления наиболее эффективно. Именно такие цели должны ставить перед собой наши государство и общество.