Как вы уже знаете, в следственных изоляторах содержатся подследственные и подозреваемые в совершении преступлений – те, кому ещё не назначено наказание. Люди содержатся в СИЗО до вступления в законную силу приговора, после чего их должны этапировать к месту отбытия наказания – по закону, на отправку даётся 10 дней, но на практике этапа можно ждать месяцами. Но есть в СИЗО и те, кто уже отбывает свой срок – это осуждённые, оставленные в изоляторе для выполнения хозяйственных работ.

«Хозники» убирают снег в прогулочных двориках, выносят мусор, ремонтируют здания, выполняют погрузо-разгрузочные работы и, в том числе, разносят (а иногда и готовят) еду (🗣 «баланду»). Вот, в честь баланды осуждённых их хозотряда и зовут баландёрами.

Несмотря на то, что, казалось бы, баландёры трудятся на благо подследственных и подозреваемых, отношение к ним в изоляторе противоречивое. По понятиям, честный арестант не должен работать и особенно – на администрацию. На зоне само слово «баландёр» является практически ругательством.

Общая камера в тюрьме – кормушка
Общая камера в тюрьме – кормушка

Тем не менее, баландёры всё же приносят большую пользу арестантам. Минимум трижды в сутки они появляются в «кормушке» – например, могут что-то передать в другую камеру. Записки так передавать опасно, ведь члены хозбанды часто сотрудничают с гражданами начальниками. А вот какие-то продукты, книги или документы – запросто. Сотрудники СИЗО, как правило, закрывают глаза на такие передачи (а в ряде учреждений и сами передают).

Хозобслуга находится в СИЗО, но практически живёт на условиях общего режима, а иногда – почти колонии-поселения. «Хозники» относительно свободно передвигаются по территории изолятора, имеют ряд других поблажек. Формально, баландёры отбывают срок на общем режиме, поэтому и свидания, и передачи им положены, как на общем – в отличие от остальных постояльцев СИЗО.

Ещё одно отличие в том, что лица, оставленные отбывать наказание в изоляторе, обязаны носить тюремные робы (🗣 «положняк») – подследственные и подозреваемые, в основном, ходят в своей (вольной) одежде.

Кто идёт в баландёры

Для того, чтобы остаться отбывать наказание в СИЗО, осуждённый должен соответствовать нескольким обязательным требованиям:

  1. Иметь срок менее пяти лет;
  2. Быть приговоренным к отбытию наказания в колонии общего режима;
  3. Быть осуждённым впервые;
  4. Не представлять социальной опасности;
  5. Не представлять угрозы для оперативной ситуации в СИЗО.

Есть и ещё одно требование. Будущий баландёр сам должен изъявить желание поступить в хозотряд и остаться в тюрьме до конца срока (ну, или до УДО). На практике же, инициатива, в основном, исходит от администрации СИЗО – оперативники присматривают баландёров и вербуют их из числа осуждённых. Зачастую вербовка начинается ещё до вынесения приговора, ведь оправдание подследственного – крайне редкий случай в России.

Что заставляет человека стать баландёром?

Многие остаются «на тюрьме» по географической причине – иногда родственникам удобнее ездить в изолятор, чем добираться до зоны. Особенно если человека могут отправить в другой регион (например, в области нет учреждений общего режима). Несмотря на то, что закон требует оставлять человека отбывать наказание в регионе его проживания, бывает по-разному – из-за лимитов наполнения учреждений людей иногда гоняют по всей стране.

Впрочем, для большинства баландёров хозотряд – всё-таки скорее возможность не ехать в колонию. Кто-то просто боится, кто-то видит за собой грехи, кто-то уже успел нажить врагов внутри системы.В баландёры часто идут люди с неодобряемыми арестантским сообществом статьями – барыги, насильники, а также лица, совершившие преступления против женщин и детей.

Оперативники ловко подливают масла в огонь – могут запугивать как самого баландёра, так и его родственников. Иногда подключают своих осведомителей в камере потенциального работника. В основном, в учреждениях есть дефицит баландёров – вот и стараются.

Ещё один повод остаться на баланде – ощущение увеличения вероятности условно-досрочного освобождения. Сотрудники СИЗО убеждают неоперившегося, запуганного изолятором первохода в том, что он поработает-поработает, и выйдет по УДО. На самом деле, определённая логика в этом есть. Один из основных критериев исправления по УИК – именно отношение к труду. Судья наверняка высоко оценит тот факт, что осуждённый начал работать сразу после вынесения приговора. На зоне ещё будет карантин, а потом вообще неясно, когда удастся устроиться работать.

Дополнительным фактором, положительно характеризующим осуждённого при рассмотрении вопроса об УДО станут и условия содержания. Создать для осуждённых условия, сопоставимые с колонией общего режима в СИЗО не так просто – всё равно это камеры, всё равно это ряд объективных ограничений. Поэтому и важно согласие осуждённого на работу в хозотряде изолятора – в противном случае, оставление его «на тюрьме» было бы существенным ограничением прав.

Кстати, если баландёр захочет всё-таки отправиться на общий режим – его обязаны перевести по заявлению, без вопросов и сложностей. На практике, опять же, так бывает далеко не всегда. С УДО, на самом деле, у хозников тоже случаются сложности. Желающих занять их место не так много, и начальство всячески старается притормозить имеющихся баландёров – пугают, наказывают за пустяки, чтобы были выговоры, другими способами тормозят УДО. Всё это, конечно, незаконно, но инструментов самозащиты у осуждённого немного, особенно в крытом заведении.

Использовать осуждённых на работы в спецотделах, фотолабораториях, радиоузлах запрещено. Нельзя также привлекать зеков к работам по обслуживанию транспорта, а также инженерных средств, средств охраны и связи. На практике, и на такие работы привлекают осуждённых – человек может быть оформлен рабочим кухни, а на деле будет снимать у подследственных отпечатки пальцев или даже вести учёт каких-то спецсредств, переносить с регистраторов сотрудников видеозаписи или даже работать с документами.

Осуждённые – это дешёвая рабочая сила. Когда среди них оказываются образованные люди, с подходящим образованием – грех не использовать их в интеллектуальном труде. Вот и вписываются в риск утечки информации. К сожалению, большинство осуждённых после одсидки стараются забыть всё, что с ними было – не публикуют попавшую в их руки информацию.

На этапе вора – на зоне повара

Есть такая обидная тюремная поговорка: «На этапе вора – на зоне повара». В ней подразумевается, что сотрудники кухни вынуждены сотрудничать с администрацией учреждения.

В отличие от мужиков, работающих «на промке», повара, баландеры, пекари, хлеборезы и другие сотрудники кухни – хозотряд. Живут отдельно, разумеется лучше питаются, имеют ещё ряд поблажек, в том числе такую ценную, как возможность ежедневно ходить в отдельный, теплый душ.

Самая расстрельная должность в столовой – дневальный. Сотрудничество с администрацией – его прямая должностная обязанность. Докладывать о происходящем начальнику столовой, начальнику ОХО и заместителю начальника учреждения по тыловому обеспечению ему попросту приходится.

Конечно, одно дело – доложить о том, что обед и ужин готовы и нарушений не обнаружено. И совсем другое – «слить» начальству товарищей. Но для большинства осужденных этой грани не существует – она слишком тонкая для их сурового мировосприятия, которое почти не терпит полумер.

Отношение к работникам кухни в колонии зависит слишком от многого. Где-то их любят и уважают – за вкусную еду, лишний стакан молока, тяжелый и ежедневный (в отличие от «промки», где есть выходные) труд с утра до ночи. Где-то откровенно презирают.

На кухне действительно работают много. Встают первыми – готовят и накрывают завтрак, кормят карантинное отделение. Ложатся, соответственно, позже всех – нужно мыть посуду и убирать столовую после ужина. Пекари, тестомесы и хлеборезы вовсе работают по ночам – представьте, сколько нужно напечь хлеба на мужскую колонию.

Несмотря на разное отношение со стороны осужденных, рабочие места в столовой считаются тёплыми, а иногда и совсем блатными. Не только потому, что ближе к еде, но и за большие возможности для получения поощрений, гораздо лучшие перспективы УДО.

Баландёры – между молотом и наковальней

Осуждённые из хозяйственного отряда – те же зеки. Свои люди в коридоре СИЗО (🗣 «на продоле»), способные перекинуть записку (🗣 «маляву») или посылку (🗣 «бандяк») туда, куда не ведут дороги. Знакомый баландёр накинет побольше мяса, в целости донесёт передачу, предупредит о готовящемся обыске (🗣 «шмоне»).

Когда подследственным выгодно, хозник – свой человек и лучший друг. Но бывает и по-другому, ведь он работает на администрацию. Начальство считает, что баландёрам хорошо живётся, и взамен требует соответствующего отношения – главным образом, доносов. Переданные через баланду письма, скорее всего, проходят через оперотдел. Опытные арестанты не отправляют таким образом никакого «палева».

Сами баландёры обычно затрудняются ответить – красные они или чёрные, больше арестанты или больше сотрудники учреждения, «наши» или «ваши». Зависит от того, кто задаёт вопрос и кто присутствует при этом разговоре. Большинство хозников готовы переобуться легко и быстро.

За это их и не любят. Отношения сотрудников изолятора к баландёрам бывает разным. В каких-то учреждениях их считают почти сотрудниками, в иных – постоянно чморят или даже бьют. Достаётся и от подследственных. Случается через «кормушку» прилетает кулак, стакан воды или даже кипящего масла.

Вместо послесловия

Эта статья собрана из рассказов тех, кому довелось побывать в СИЗО и тюрьмах нашей необъятной Родины. Мы знаем, что много бывших арестантов и среди наших читателей. Если вы заметили неточность или можете дополнить эту статью чем-нибудь интересным – пишите в комментарии или на znbm.ru@yandex.ru. Уверены, ваши знания помогут многим читателям не попасть впросак, если доведётся заехать в тюрьму.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен, ставьте лайки и оставляйте комментарии, делитесь постами в социальных сетях.Все заработанные средства вкладываем в общественные инициативы – превращаем слово «справедливость» в нечто большее, чем пустой звук, эффективно защищаем праваподследственных, осуждённых и бывших арестантов в российских и международных судах.Всем добра!